Когда где нибудь в доме отдыха целый день забиваешь козла

Обновлено: 07.07.2024

Сочинение 1

В тексте, предложенном для анализа, В.Драгунский поднимает проблему единения народа перед общей бедой.

Размышляя об этом, автор описывает труд героев-ополченцев, занятых сооружением оборонительных укреплений: "Лопаты. Лопаты. Лопаты. Лопаты шлепали по земле, били по ней, дробили ее, поглаживали, рубили и терзали, заравнивали и подскребывали ее каменистое чрево". Рассказчик подчёркивает, что иногда один-единственный ком земли ("глиняный самородок") оказывался наверху благодаря труду сразу троих "лопатных героев". Этот пример, а также многократно повторённое слово "лопаты" и обилие глаголов в первой части текста показывают монотонность и тяжесть изматывающей физической работы, неимоверную усталость людей, действующих слаженно, как один живой организм.

Во второй части текста писатель знакомит нас с отдельными "лопатными героями", объединёнными в одну семью "любовью и ненавистью" к единственному своему "орудию и оружию". Герой-рассказчик перечисляет фамилии, национальности, род занятий людей и сравнивает их со снежинками ("каждая снежинка откована по-особому - протри глаза!"). Это сравнение необходимо В.Драгунскому, чтобы показать: безликая масса ополченцев, слитая воедино коллективной работой, на самом деле состоит из конкретных людей, каждый из которых чем-то интересен и каждый из которых противостоит общей беде.

Оба примера, дополняя друг друга, помогают лучше понять позицию автора, которая, на мой взгляд, ясно выражена в последнем предложении: "Работали горячо, на совесть, потому что отчаянно верили, что делаем самое главное, помогаем своими руками, своим личным трудом близкому делу победы".

С позицией писателя трудно не согласиться. Действительно, общий труд во имя великой цели помогает человеку ощутить духовное единство с товарищами, наполняет сердца людей гордостью. Важнейшей чертой минувшей войны был её всенародный характер, когда за общее дело боролись вместе. И в то же время каждый по отдельности, как мог, приближал День Победы.

Таким образом, можно сделать вывод, что победа в Великой Отечественной войне стала возможна во многом благодаря объединённым усилиям фронтовиков, тружеников тыла, партизан и вот таких "лопатных героев", которые рыли "неприступные ни для какого танка рвы".

Сочинение 2

Почему лопата, орудие труда, стала «оружием» в руках ополченцев? Вот проблема, которую ставит в тексте Драгунский.

Рассказчик повествует, как в тяжелое военное время люди не выпускали лопаты из рук. Она, лопата, была их средством борьбы с врагом, потому что при помощи данного орудия труда ополченцы выкапывали «неприступные ни для какого танка рвы». Именно лопата помогала людям выкидывать из глубоких траншей землю, и тот «глиняный самородок», «добытый трудом троих людей», передаваемый от человеку к человеку, был их боем, их вкладом в дело Победы.

Оба эти примера-иллюстрации, дополняя друг друга, позволяют нам сказать, что самая обыкновенная лопата стала оружием в руках ополченцев. Оружием, что принесет победу! В этом и состоит позиция автора.

Я согласен с мнением писателя: в тяжелое время для страны люди по-разному проявляют свой патриотизм: кто-то идет на таран вражеского самолета, а кто-то, несмотря на голод, холод, кровавые мозоли, превращает простые лопаты в средство борьбы.

Таким образом, даже простая лопата в руках ополченцев стала оружием, потому что люди жаждали приближения дня великой Победы.

Сочинение 3

Способна ли война сплотить людей? Вот проблема, над которой размышляет Виктор Драгунский в этом тексте.

Рассказчик поднимает данный вопрос, повествуя нам о самоотверженной работе советских людей в ополчении. Во-первых, в боевой группе были люди разных возрастов, профессий и народностей, но это не помешало им стать одной семьей. Во-вторых, ударный труд сплоченных ополченцев, ,,окопных героев", работающих ,,горячо,на совесть", наполнял их сердца гордостью. И все потому, что они верили: их общие усилия ускорят наступление победного дня.

Вот два примера, доказывающие, что любая совместная работа во время войны способна сплотить разных людей в один коллектив ради приближения заветной победы.

Позицию автора определить не сложно: война объединяет людей, потому что их совместные усилия и святая вера в разгром врага приближали день великой Победы.

С точкой зрения писателя нельзя не согласиться, потому что желание изгнать фашистов с родной земли, ускорить разгром врага превращали людей разных национальностей, возрастов и профессий в единый коллектив.

Таким образом, война, как общая беда, способствовала объединению людей.

Когда где-нибудь в доме отдыха целый день забиваешь козла или когда в выходной выедешь с ребятами за город и тоже целый день собираешь землянику, то потом, ночью, когда земляника уже давно съедена или костяшки убраны, все равно перед глазами долго еще мелькают красные ягодиночки или белые очочки, и никак от них не избавишься. Так было и сейчас. Что бы я ни делал, в голове моей мерно взлетали лопаты. Лопаты. Лопаты. Лопаты. Они погружались в мягкую глинистую почву, сочно чавкающую под режущим лезвием. Они отрывали комья, цепляющиеся за родной пласт, они несли на себе землю, эти непрерывно движущиеся лопаты, они качали землю в своих железных ладонях, баюкали ее или резали аккуратными ломтями. Лопаты шлепали по земле, били по ней, дробили ее, поглаживали, рубили и терзали, заравнивали и подскребывали ее каменистое чрево. Иногда одна лопата, которой орудовал стоящий глубоко внизу человек, взлетала кверху только до половины эскарпа, до приступочки в стене, оставленной для другого человека, тот подставлял другую свою лопату и ждал, пока нижняя передаст ему свой груз, после чего он взметал свою ношу еще выше, к третьему, и только тот выкидывал этот добытый трудом троих людей глиняный самородок на гребень сооружения. Лопаты, только лопаты, ничего, кроме лопат. И мы держались за эти лопаты, это было наше единственное орудие и оружие, и все-таки, что там ни говори, а мы отрыли этими лопатами такие красивые, ровные и неприступные ни для какого танка рвы, что сердца наши наполнялись гордостью. Эти лопаты, любовь к ним и ненависть крепко сплотили нас, лопатных героев, в одну семью. Постепенно, день за днем, я узнавал новых людей на трассе. Теперь я уже знал, что вон там, за леском, показывает небывалые рекорды казах Байсеитов - батыр с лицом лукавым и круглым, как сковорода. Ученые говорят, что нависающие веки У азиатов появились для защиты глаз от ветра и солнца. В таком случае Байсеитов защитился особенно надежно. Я его глаз никогда не видел. Две черточки, и все. Но им гордились, его знали все, и я гордился тоже, что знаю его. Я знал также, что слева от меня работает Геворкян, оператор из кино, знаток фольклора и филателист, а с ним рядом Ванька Фролов, голенастый пекарь, белый, словно непроявленный негатив. Вон частушечник, толстый, как сарделька, Сечкин, он любит показывать фотокарточку своих четырех ребят, похожих друг на дружку, точно капельки. Это вот Киселев, печатник, он хворый, грудь болит. Вот неугомонный шестидесятилетний бабник аптекарь Вейсман. Волосатый гигант Бибрик, задумчивый пожарник Хомяков. Масса ополченцев, такая безликая вначале, распалась для меня на сотни частичек - разных, по-разному интересных, построенных на свой манер каждая. Снег падает, вон его сколько, сугробы, а каждая снежинка откована по-особому - протри глаза! В эти дни установилась славная, почти летняя погодка, здесь не было затемнения, налетов не было и бомбежек, не было патрулей, ночных дежурств, и все мы немного оздоровились, подзагорели, налились в мускулах. Работали горячо, на совесть, потому что отчаянно верили, что делаем самое главное, помогаем своими руками, своим личным трудом близкому делу победы.

Текст №5

Когда где-нибудь в доме отдыха целый день забиваешь козла или когда в выходной выедешь с ребятами за город и тоже целый день собираешь землянику, то потом, ночью, когда земляника уже давно съедена или костяшки убраны, все равно перед глазами долго еще мелькают красные ягодиночки или белые очочки, и никак от них не избавишься. Так было и сейчас. Что бы я ни делал, в голове моей мерно взлетали лопаты.

Когда где-нибудь в доме отдыха целый день забиваешь козла или когда в выходной выедешь с ребятами за город и тоже целый день собираешь землянику, то потом, ночью, когда земляника уже давно съедена или костяшки убраны, все равно перед глазами долго еще мелькают красные ягодиночки или белые очочки, и никак от них не избавишься. Так было и сейчас. Что бы я ни делал, в голове моей мерно взлетали лопаты. Лопаты. Лопаты. Лопаты. Они погружались в мягкую глинистую почву, сочно чавкающую под режущим лезвием. Они отрывали комья, цепляющиеся за родной пласт, они несли на себе землю, эти непрерывно движущиеся лопаты, они качали землю в своих железных ладонях, баюкали ее или резали аккуратными ломтями. Лопаты шлепали по земле, били по ней, дробили ее, поглаживали, рубили и терзали, заравнивали и подскребывали ее каменистое чрево. Иногда одна лопата, которой орудовал стоящий глубоко внизу человек, взлетала кверху только до половины эскарпа, до приступочки в стене, оставленной для другого человека, тот подставлял другую свою лопату и ждал, пока нижняя передаст ему свой груз, после чего он взметал свою ношу еще выше, к третьему, и только тот выкидывал этот добытый трудом троих людей глиняный самородок на гребень сооружения. Лопаты, только лопаты, ничего, кроме лопат.

И мы держались за эти лопаты, это было наше единственное орудие и оружие, и все-таки, что там ни говори, а мы отрыли этими лопатами такие красивые, ровные и неприступные ни для какого танка рвы, что сердца наши наполнялись гордостью. Эти лопаты, любовь к ним и ненависть крепко сплотили нас, лопатных героев, в одну семью.

Постепенно, день за днем, я узнавал новых людей на трассе. Теперь я уже знал, что вон там, за леском, показывает небывалые рекорды казах Байсеитов — батыр с лицом лукавым и круглым, как сковорода. Ученые говорят, что нависающие веки У азиатов появились для защиты глаз от ветра и солнца. В таком случае Байсеитов защитился особенно надежно. Я его глаз никогда не видел. Две черточки, и все. Но им гордились, его знали все, и я гордился тоже, что знаю его. Я знал также, что слева от меня работает Геворкян, оператор из кино, знаток фольклора и филателист, а с ним рядом Ванька Фролов, голенастый пекарь, белый, словно непроявленный негатив. Вон частушечник, толстый, как сарделька, Сечкин, он любит показывать фотокарточку своих четырех ребят, похожих друг на дружку, точно капельки. Это вот Киселев, печатник, он хворый, грудь болит. Вот неугомонный шестидесятилетний бабник аптекарь Вейсман. Волосатый гигант Бибрик, задумчивый пожарник Хомяков. Масса ополченцев, такая безликая вначале, распалась для меня на сотни частичек — разных, по-разному интересных, построенных на свой манер каждая. Снег падает, вон его сколько, сугробы, а каждая снежинка откована по-особому — протри глаза!

В эти дни установилась славная, почти летняя погодка, здесь не было затемнения, налетов не было и бомбежек, не было патрулей, ночных дежурств, и все мы немного оздоровились, подзагорели, налились в мускулах. Работали горячо, на совесть, потому что отчаянно верили, что делаем самое главное, помогаем своими руками, своим личным трудом близкому делу победы.

Драгунский Виктор Юзефович.

22 июня 1941 года… Эта дата навсегда впечатана в историю нашей страны. Страшные события Великой Отечественной войны коснулись каждой семьи: одни трудились в тылу, другие защищали Родину на полях сражений. У всех были свои планы, интересы, но вдруг жизнь разделилась на «до» и «после» роковой даты. Что заставляет объединиться, сплотиться разных людей на войне? Над этим вопросом задумывается В.Ю. Драгунский в предложенном для анализа тексте.

Раскрывая проблему, писатель обращается к истории Великой Отечественной войны и приводит мысли одного из солдат. Рассказчик отмечает: его отряд состоял из людей «… разных, по-разному интересных, построенных на свой манер…». Фамилии говорят нам о том, что группа ополченцев была неоднородной по национальному признаку: Байсеитов, Геворкян, Фролов, Вейсман… И профессии у этих людей самые разные: от оператора кино до пекаря. И всех их, таких непохожих друг на друга по культуре, привычкам, роду занятий, рассказчик называет «одной семьей».

Что же заставило трудиться бок о бок армянина, русского и еврея? Что объединяет деятеля культуры и простого пекаря? Как могут быть связаны аптекарь и пожарный? Ответ таков: все они стали единым целым ради спасения Родины. Эти люди оставили прежнюю жизнь и не жалели себя во имя великой цели: «Работали горячо, на совесть, потому что отчаянно верили, что делаем самое главное, помогаем своими руками, своим личным трудом близкому делу победы». Беда, нависшая над страной, сплотила, объединила. Здесь уже нет места спорам о культуре, религии… Есть только общая цель!

Указание фамилий, профессий ополченцев и описание их слаженного труда в окопах взаимосвязаны, так как помогают автору наиболее точно, наглядно, подробно ответить на главный вопрос. Писатель с помощью данных фрагментов текста доказывает: перед общей трагедией сглаживаются любые различия, люди объединяются ради общего дела.

В.Ю. Драгунский считает, что великая цель и любовь к Родине заставляют совершенно разных людей стать одним целым в условиях войны. Когда нужно спасать будущее страны, родной земли, стоит забыть о национальных и культурных различиях.

Я согласна с позицией автора. Единая цель стирает какие-либо различия и разногласия, объединяет людей, непохожих по национальности, уровню образования и культуры, жизненному укладу и деятельности. Когда в наше время возникают конфликты, стоит вспомнить, что во время Великой Отечественной войны с оружием в руках Родину защищали бок о бок русские и киргизы, армяне и грузины… Не было в тот момент неприязни по национальному признаку. Все стремились спасти друг друга от уничтожения и рабства.

Обобщая сказанное, можно сделать вывод: война сплачивает людей ради великой цели, разномастная публика становится единым целым. В момент опасности неважны происхождение и уровень образования, необходим слаженный труд.

Пишем вместе сочинение ЕГЭ: текст про лопаты

Этот текст попался некоторым участникам ЕГЭ в прошлом году.

Когда где-нибудь в доме отдыха целый день забиваешь козла или когда в выходной выедешь с ребятами за город и тоже целый день собираешь землянику, то потом, ночью, когда земляника уже давно съедена или костяшки убраны, все равно перед глазами долго еще мелькают красные ягодиночки или белые очочки, и никак от них не избавишься. Так было и сейчас. Что бы я ни делал, в голове моей мерно взлетали лопаты. Лопаты. Лопаты. Лопаты. Они погружались в мягкую глинистую почву, сочно чавкающую под режущим лезвием. Они отрывали комья, цепляющиеся за родной пласт, они несли на себе землю, эти непрерывно движущиеся лопаты, они качали землю в своих железных ладонях, баюкали ее или резали аккуратными ломтями. Лопаты шлепали по земле, били по ней, дробили ее, поглаживали, рубили и терзали, заравнивали и подскребывали ее каменистое чрево. Иногда одна лопата, которой орудовал стоящий глубоко внизу человек, взлетала кверху только до половины эскарпа, до приступочки в стене, оставленной для другого человека, тот подставлял другую свою лопату и ждал, пока нижняя передаст ему свой груз, после чего он взметал свою ношу еще выше, к третьему, и только тот выкидывал этот добытый трудом троих людей глиняный самородок на гребень сооружения. Лопаты, только лопаты, ничего, кроме лопат.

И мы держались за эти лопаты, это было наше единственное орудие и оружие, и все-таки, что там ни говори, а мы отрыли этими лопатами такие красивые, ровные и неприступные ни для какого танка рвы, что сердца наши наполнялись гордостью. Эти лопаты, любовь к ним и ненависть крепко сплотили нас, лопатных героев, в одну семью.

Постепенно, день за днем, я узнавал новых людей на трассе. Теперь я уже знал, что вон там, за леском, показывает небывалые рекорды казах Байсеитов — батыр с лицом лукавым и круглым, как сковорода. Ученые говорят, что нависающие веки У азиатов появились для защиты глаз от ветра и солнца. В таком случае Байсеитов защитился особенно надежно. Я его глаз никогда не видел. Две черточки, и все. Но им гордились, его знали все, и я гордился тоже, что знаю его. Я знал также, что слева от меня работает Геворкян, оператор из кино, знаток фольклора и филателист, а с ним рядом Ванька Фролов, голенастый пекарь, белый, словно непроявленный негатив. Вон частушечник, толстый, как сарделька, Сечкин, он любит показывать фотокарточку своих четырех ребят, похожих друг на дружку, точно капельки. Это вот Киселев, печатник, он хворый, грудь болит. Вот неугомонный шестидесятилетний бабник аптекарь Вейсман. Волосатый гигант Бибрик, задумчивый пожарник Хомяков. Масса ополченцев, такая безликая вначале, распалась для меня на сотни частичек — разных, по-разному интересных, построенных на свой манер каждая. Снег падает, вон его сколько, сугробы, а каждая снежинка откована по-особому — протри глаза!

В эти дни установилась славная, почти летняя погодка, здесь не было затемнения, налетов не было и бомбежек, не было патрулей, ночных дежурств, и все мы немного оздоровились, подзагорели, налились в мускулах. Работали горячо, на совесть, потому что отчаянно верили, что делаем самое главное, помогаем своими руками, своим личным трудом близкому делу победы.

Запомни!

На главную страницу

— Главная — Список текстов для сочиения ЕГЭ

В. Драгунский. Отрывок из повести "Он упал на траву" (знаменитый текст о лопатах)

Когда где-нибудь в доме отдыха целый день забиваешь козла или когда в выходной выедешь с ребятами за город и тоже целый день собираешь землянику, то потом, ночью, когда земляника уже давно съедена или костяшки убраны, все равно перед глазами долго еще мелькают красные ягодиночки или белые очочки, и никак от них не избавишься. Так было и сейчас. Что бы я ни делал, в голове моей мерно взлетали лопаты. Лопаты. Лопаты. Лопаты. Они погружались в мягкую глинистую почву, сочно чавкающую под режущим лезвием. Они отрывали комья, цепляющиеся за родной пласт, они несли на себе землю, эти непрерывно движущиеся лопаты, они качали землю в своих железных ладонях, баюкали ее или резали аккуратными ломтями. Лопаты шлепали по земле, били по ней, дробили ее, поглаживали, рубили и терзали, заравнивали и подскребывали ее каменистое чрево. Иногда одна лопата, которой орудовал стоящий глубоко внизу человек, взлетала кверху только до половины эскарпа, до приступочки в стене, оставленной для другого человека, тот подставлял другую свою лопату и ждал, пока нижняя передаст ему свой груз, после чего он взметал свою ношу еще выше, к третьему, и только тот выкидывал этот добытый трудом троих людей глиняный самородок на гребень сооружения. Лопаты, только лопаты, ничего, кроме лопат.

И мы держались за эти лопаты, это было наше единственное орудие и оружие, и все-таки, что там ни говори, а мы отрыли этими лопатами такие красивые, ровные и неприступные ни для какого танка рвы, что сердца наши наполнялись гордостью. Эти лопаты, любовь к ним и ненависть крепко сплотили нас, лопатных героев, в одну семью.

Постепенно, день за днем, я узнавал новых людей на трассе. Теперь я уже знал, что вон там, за леском, показывает небывалые рекорды казах Байсеитов — батыр с лицом лукавым и круглым, как сковорода. Ученые говорят, что нависающие веки У азиатов появились для защиты глаз от ветра и солнца. В таком случае Байсеитов защитился особенно надежно. Я его глаз никогда не видел. Две черточки, и все. Но им гордились, его знали все, и я гордился тоже, что знаю его. Я знал также, что слева от меня работает Геворкян, оператор из кино, знаток фольклора и филателист, а с ним рядом Ванька Фролов, голенастый пекарь, белый, словно непроявленный негатив. Вон частушечник, толстый, как сарделька, Сечкин, он любит показывать фотокарточку своих четырех ребят, похожих друг на дружку, точно капельки. Это вот Киселев, печатник, он хворый, грудь болит. Вот неугомонный шестидесятилетний бабник аптекарь Вейсман. Волосатый гигант Бибрик, задумчивый пожарник Хомяков. Масса ополченцев, такая безликая вначале, распалась для меня на сотни частичек — разных, по-разному интересных, построенных на свой манер каждая. Снег падает, вон его сколько, сугробы, а каждая снежинка откована по-особому — протри глаза!

В эти дни установилась славная, почти летняя погодка, здесь не было затемнения, налетов не было и бомбежек, не было патрулей, ночных дежурств, и все мы немного оздоровились, подзагорели, налились в мускулах. Работали горячо, на совесть, потому что отчаянно верили, что делаем самое главное, помогаем своими руками, своим личным трудом близкому делу победы.

Когда где нибудь в доме отдыха целый день забиваешь козла

ЕГЭ | РУССКИЙ | СОЧИНЕНИЕ | 2022 вернуться к странице
ЕГЭ | РУССКИЙ | СОЧИНЕНИЕ | 2022 запись закреплена

27. По тексту Драгунского о лопатах с реального ЕГЭ 2019-го года.

Почему на войне так важен труд мирных жителей? Именно над таким вопросом размышляет Виктор Юзефович Драгунский.

Проблема действительно актуальна, так как мы порой не понимаем, что во время войны важен не только героизм рядового солдата, но и выдержка обычных людей. Чтобы обратить внимание читателя на этот вопрос, автор рассказывает о воспоминаниях труженика тыла, который мучился, потому что очень уставал от тяжелой работы лопатами. Драгунский с грустью и гордостью пишет об ополченцах: “И мы держались за эти лопаты, это было наше единственное орудие и оружие, и все-таки, что там ни говори, а мы отрыли этими лопатами такие красивые, ровные и неприступные ни для какого танка рвы, что сердца наши наполнялись гордость”. Это показывает, что рассказчик верит: копание рвов - единственное, что он и его товарищи могут сделать для победы. И действительно, помощь простых тружеников была необходима, потому что солдаты не успели бы так хорошо подготовиться к наступлению немцев или у них не хватило бы сил. Ополченцы радовались, что они смогли выкопать противотанковые рвы - часть обороны города.

Результат труда вызывал удовлетворение, а сама работа, напротив, была настоящим ужасом и кошмаром. Тяжелые мысли рассказчика выражались в постоянном повторении: “Лопаты, только лопаты, ничего, кроме лопат.” Герой очень устал от напряженного труда и осознания, что его не избежать, поэтому возвращался мыслями к одному и тому же. Также лопаты символизировали работу, которая могла помочь Родине и которая была гражданским долгом. Оба примера показывают, что во время войны тяжело не только солдатам, но и простым людям.

Драгунский считает, что работа мирных жителей важна так же, как и борьба солдатов, офицеров, полководцев, потому что на войне, которая забирает силы народа, сложно выдержать испытания, когда трудятся не все.

Я согласна с мнением автора и тоже считаю, что усилия каждого гражданина имеют значение для победы. Вера мирного человека в разгром противника выражается в словах, поддержке военных, труде. Например, в поэме Твардовского “Василий Теркин” мы видим многих героев - простых людей, которые помогают солдатам всем, чем могут, иногда даже только надеждой на то, что они смогут победить. В главе “Два солдата” Теркин встречается с дедом, который ждет конца войны и пытается всех убедить в том, что рано или поздно советские войска разобьют фашистов. Даже его слова вдохновляют главного героя идти к победе.

Итак, прочитав текст Драгунского, я задумалась о том, что всякое полезное дело всегда поможет во время войны, а герои не только те, кто сражается на фронте, но и те, кто трудится в тылу.

«Смеются после слова лопата»: как сочинение из ЕГЭ 2019 года по русскому языку превратилось в мем Статьи редакции

Школьники обыграли странный текст про лопаты, который попался им для анализа.

3 июня в России прошёл ЕГЭ по русскому языку. Традиционно письменная часть состояла из сочинения-рассуждения по предложенному тексту. В нескольких регионах школьникам попался отрывок из повести Виктора Драгунского «Он упал на траву», в почти каждом предложении которого упоминаются лопаты.

Выпускники из Самарской области удивились неоднозначному тексту, предложенному для анализа, и создали сообщество во «ВКонтакте» «Мемы про лопату», где начали шутить о лопатах, ЕГЭ и армии.

Что бы я ни делал, в голове моей мерно взлетали лопаты. Лопаты. Лопаты. Лопаты. Они погружались в мягкую глинистую почву, сочно чавкающую под режущим лезвием. Они отрывали комья, цепляющиеся за родной пласт, они несли на себе землю, эти непрерывно движущиеся лопаты, они качали землю в своих железных ладонях, баюкали её или резали аккуратными ломтями. Лопаты шлепали по земле, били по ней, дробили её, поглаживали, рубили и терзали, заравнивали и подскребывали её каменистое чрево.

И мы держались за эти лопаты, это было наше единственное орудие и оружие, и всё-таки, что там ни говори, а мы отрыли этими лопатами такие красивые, ровные и неприступные ни для какого танка рвы, что сердца наши наполнялись гордостью. Эти лопаты, любовь к ним и ненависть крепко сплотили нас, лопатных героев, в одну семью.

отрывок из повести Виктора Драгунского «Он упал на траву»

Создатель паблика Роман Ересько рассказал «Комсомольской правде», что «был в недоумении», когда впервые увидел текст: «Первая моя мысль: „Что вообще можно написать об этом? Неужели мое сочинение будет полностью состоять из описания лопаты?“ Все были ошарашены текстом. Вечером того же дня мы стали делать мемы про лопату и кидать их в школьную беседу. Я в шутку сделал паблик».

За неделю сообщество набрало восемь тысяч подписчиков, а его создатели запустили собственный мерч — футболки, посвященные тексту о лопатах.

В мемах школьники иронизируют над тем, что после текста про лопату невозможно получить сто баллов, а также шутят про составителей экзаменационных материалов.

«Когда где-нибудь в доме отдыха…» В. Драгунский. Сочинение ЕГЭ

Какова роль совместного труда во время тяжелых испытаний? На этот вопрос отвечает писатель В. Драгунский. От имени повествователя он рассказывает о том, как в годы Великой Отечественной войны люди сооружали противотанковые рвы.

Комментарий к проблеме. Первый пример

Люди видят результаты не только своего, но и общего труда и гордятся ими. Участие в совместном деле полезно тем, что человек чувствует себя частью большого, великого народа, который готовит, каждый на своем месте, поражение врагу.

Комментарий к проблеме. Второй пример

Еще одна авторская мысль, которая важна для раскрытия проблемы, это то, что в любом деле трудно без поддержки. Автор показывает, как происходило общение с другими участниками совместного дела. Человек узнавал, что в этом деле участвовали люди разных национальностей, разных профессий, разных физических возможностей, разного возраста. Это были сыновья и дочери, которые трудились для своей Родины-матери. Они показывали «небывалые рекорды» и старались не отставать друг от друга, работали «горячо, на совесть», понимая, что сейчас их единственное «орудие и оружие» - лопаты.

Мы не слышим разговоров ополченцев, но чувствуем, как им тяжело. Но если вместе, если дружно, то никакой враг не страшен. Во время сооружения окопов их еще крепче объединяла вера в победу.

Итак, оба фрагмента – результаты труда ополченцев и их общение, которое происходило во время тяжелой физической работы, говорят о том, что труд их не разъединил, а объединил. Такой труд ценен объединяющей силой.

Авторская позиция

Автор рассказывает о «лопатных ополченцах» для того, чтобы объяснить не традиционное понимание коллективного труда, а такой его уровень, когда его можно охарактеризовать, как вдохновенный, великий, доблестный. Роль такого труда в ходе войны значительна, потому что каждый осознавал свой личный вклад в победу.

Собственное мнение

Соглашаясь с автором, приведу пример коллективного, бескорыстного труда, который описан в книге В.Ситникова «Русская печь». Во время войны дедушка и внук поехали к родственнице, которая просила отремонтировать печь. Это было очень трудно, потому что надо было сбить печь не из кирпичей, а из глины. На помощь пришла вся деревня. В те времена такое участие в совместном бескорыстном труде называлось словом «пóмочь». Люди пришли, оставив свои дела. К сумеркам печь была готова. Она была похожа на терем. Внук ходил вокруг нее и гордился, что и он внес свою лепту. Главное – он понял, как это важно – работать всем миром. Таким образом, роль совместного труда значительна и в воспитании юного поколения.

Вывод

Итак, роль общего ударного труда всегда велика и польза очевидна. Усердный совместный труд приводит к тому, что люди становятся еще дружнее, еще сплоченнее, еще увереннее в той цели, к которой они идут.

Реальный текст ЕГЭ. Драгунский. О сплоченности на войне. О труде

img

Когда где-нибудь в доме отдыха целый день забиваешь козла или когда в выходной выедешь с ребятами за город и тоже целый день собираешь землянику, то потом, ночью, когда земляника уже давно съедена или костяшки убраны, все равно перед глазами долго еще мелькают красные ягодиночки или белые очочки, и никак от них не избавишься. Так было и сейчас. Что бы я ни делал, в голове моей мерно взлетали лопаты. Лопаты. Лопаты. Лопаты. Они погружались в мягкую глинистую почву, сочно чавкающую под режущим лезвием. Они отрывали комья, цепляющиеся за родной пласт, они несли на себе землю, эти непрерывно движущиеся лопаты, они качали землю в своих железных ладонях, баюкали ее или резали аккуратными ломтями. Лопаты шлепали по земле, били по ней, дробили ее, поглаживали, рубили и терзали, заравнивали и подскребывали ее каменистое чрево. Иногда одна лопата, которой орудовал стоящий глубоко внизу человек, взлетала кверху только до половины эскарпа, до приступочки в стене, оставленной для другого человека, тот подставлял другую свою лопату и ждал, пока нижняя передаст ему свой груз, после чего он взметал свою ношу еще выше, к третьему, и только тот выкидывал этот добытый трудом троих людей глиняный самородок на гребень сооружения. Лопаты, только лопаты, ничего, кроме лопат.

И мы держались за эти лопаты, это было наше единственное орудие и оружие, и все-таки, что там ни говори, а мы отрыли этими лопатами такие красивые, ровные и неприступные ни для какого танка рвы, что сердца наши наполнялись гордостью. Эти лопаты, любовь к ним и ненависть крепко сплотили нас, лопатных героев, в одну семью.

Постепенно, день за днем, я узнавал новых людей на трассе. Теперь я уже знал, что вон там, за леском, показывает небывалые рекорды казах Байсеитов — батыр с лицом лукавым и круглым, как сковорода. Ученые говорят, что нависающие веки У азиатов появились для защиты глаз от ветра и солнца. В таком случае Байсеитов защитился особенно надежно. Я его глаз никогда не видел. Две черточки, и все. Но им гордились, его знали все, и я гордился тоже, что знаю его. Я знал также, что слева от меня работает Геворкян, оператор из кино, знаток фольклора и филателист, а с ним рядом Ванька Фролов, голенастый пекарь, белый, словно непроявленный негатив. Вон частушечник, толстый, как сарделька, Сечкин, он любит показывать фотокарточку своих четырех ребят, похожих друг на дружку, точно капельки. Это вот Киселев, печатник, он хворый, грудь болит. Вот неугомонный шестидесятилетний бабник аптекарь Вейсман. Волосатый гигант Бибрик, задумчивый пожарник Хомяков. Масса ополченцев, такая безликая вначале, распалась для меня на сотни частичек — разных, по-разному интересных, построенных на свой манер каждая. Снег падает, вон его сколько, сугробы, а каждая снежинка откована по-особому — протри глаза!

В эти дни установилась славная, почти летняя погодка, здесь не было затемнения, налетов не было и бомбежек, не было патрулей, ночных дежурств, и все мы немного оздоровились, подзагорели, налились в мускулах. Работали горячо, на совесть, потому что отчаянно верили, что делаем самое главное, помогаем своими руками, своим личным трудом близкому делу победы.

Примерный круг проблем, авторская позиция:

1. Как война объединяла людей.
Авторская позиция: Совместно преодолевая тяготы войны, люди становились родными друг другу, они перестали быть безликой массой.

Примеры сочинений по тексту В.Ю. Драгунского с реального ЕГЭ 2019 (основная волна) на 24 балла:

Когда где нибудь в доме отдыха целый день забиваешь козла

  • ЖАНРЫ 360
  • АВТОРЫ 276 931
  • КНИГИ 652 955
  • СЕРИИ 24 972
  • ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 610 722

Писатель щедрый и радостный…

Виктор Драгунский был талантлив вглубь и вширь. Если представить себе, сколько он успел сделать за короткий срок — всего пятьдесят девять лет отмерила ему судьба, то кажется, что он прожил несколько жизней. В одной жизни он был шорником, лодочником, токарем, в другой — цирковым клоуном, актером кино и театра, руководителем замечательного сатирического ансамбля «Синяя Птичка», в третьей — одним из лучших детских писателей и превосходным, нежным и добрым писателем для взрослых.

Конечно, все это так и не так. Драгунский прожил одну, на редкость многообразную, насыщенную, напряженную и цельную жизнь. Ему выпала редкая участь быть ни на кого не похожим, создать свой стиль и в жизни, и в творчестве.

Он был блестящим устным рассказчиком, интересно, по-своему «читал» людей, открывая в них порой такое, чего не видели те, кто стоял к ним ближе. Он не боялся распахнуться новому человеку, ощутив в нем родную кровь, и не боялся разрыва, если обнаруживал низость.

Но куда легче ему было любить, жалеть, снисходить и прощать, нежели ненавидеть и ссориться. И все же щедрый и радостный, как праздник, Драгунский не был примиренцем. В его рассказах, собранных в этой книге, нежное и светлое чувство всегда одерживает верх над плоской и тяжеловесной житейщиной. Нереальное сияние светлячка, похожего на звездочку, которая горит где-то в непостижимой дали и вместе с тем лежит здесь, на ладони, это сияние оказывается стократ дороже такой ценной вещи, как новенький игрушечный самосвал. Почему светлячок лучше? Потому что он живой! И светится… И это не прихоть мальчишки, заждавшегося в темном дворе своей мамы. Это победа над трезвым расчетом приятеля, для которого жизнь есть свод правил арифметики, — за самосвал он дает одну марку Гватемалы, две Барбадоса и лопнувший плавательный круг в придачу.

Белые амадины — крохотные птички-снежки с клюквенными клювиками, но такая в них сила, в маленьких и слабых, что все стояли перед ними молча и недвижно, и любили их изо всех сил все единодушно, дети и взрослые. А на какую-то тетку, нарушившую благоговейное молчание нелепыми словами о никчемности волшебных птиц, все посмотрели так сурово и презрительно, что она покраснела и ушла. «И все мы, кто стоял тут, поняли, что тетка не в счет, потому что она не из нашей компании». Так мальчик ощутил единство людей перед загадочным миром красоты.

Какая сила заставила Дениску выпустить шарик? Но он разжал пальцы, и шарик полетел вверх плавно и спокойно, как будто этого и хотел всю жизнь. Конечно, трудно отказаться от соблазна укротить заключенную в шарике силу полета, конечно, мальчику хочется ощущать себя хозяином этого упругого стремления ввысь, но все же мальчик разжимает пальцы и, запрокинув голову в небо, понимает, что иначе поступить нельзя. Потому что «как это красиво, когда весна на дворе, и все нарядные и веселые, и милиционер в белых перчатках, а в чистое синее-синее небо улетает от нас красный шарик». Потому что миг вольного полета вечен в сравнении с мимолетностью обладания.

Мальчик не хочет смириться с тем, что в мире существует обман. Когда Марья Петровна обещает принести ему в подарок настоящую буденновскую саблю, он верит ей, хотя она обманывает его не в первый раз. И он, прибежав из школы, обшаривает всю комнату, хотя и понимает, что сабли нет, не было и быть не могло.

- Может быть, она еще придет?

- Нет, мама, она не придет. Я так и знал.

- Зачем же ты под раскладушку-то лазил.

- Я подумал: а вдруг она была? Понимаешь? Вдруг. На этот раз».

И когда великовозрастный мошенник просит велосипед на пять минут, а потом исчезает навсегда, мальчику и в голову не приходит, что его надули, разжалобив рассказом о больной бабушке, за лекарством для которой надо срочно слетать в аптеку. Надули, убедив своим благородством — «…как же это я пущу двух таких пацанят на Садовую? А? Да еще на велосипеде? Вы что? Да вы знаете, какое там движение?». Мальчик не оставляет в своей душе места для придирчивых сомнений и проверок. Ребята бредут домой по темным дворам, а Ванька (он постарше, пятиклассник, не раз, наверное, обжигался уже в жизни) хмуро бормочет, что не вернется, мол, никогда этот тип с его бабушкой, и велосипед тоже не вернется. Тут-то Дениску пронзает ужасная мысль: «Ведь на Садовой такое движение…»

А в цирке, в скрещении прожекторов, в нежном позванивании колокольчиков, явится мальчику девочка на шаре, явится и исчезнет, уедет в дальнюю даль, в самый конец географической карты, и останется первым предупреждением о любви, разлуке и печали. И разбудит в его отце воспоминание — мальчик поймет это, вглядевшись в серьезное и грустное лицо идущего рядом с ним взрослого человека.

Не приемлющий людей, опутанных цепями расчетов и приобретательства, Драгунский и для них оставляет отдушину понимания. Быть может, повзрослевший читатель «Денискиных рассказов» почувствует, какое невеселое, в сущности, житье у одинокой Марьи Петровны, направившей заложенную в ней силу любви на разжиревшего мопса. В противовес бесконечному миру Денискиных увлечений, предпочтений и привязанностей (рассказы «Что я люблю», «…И чего не люблю!») Мишка заявляет, что он любит еще больше разных разностей, и вываливает алчный перечень сочных, пухлых и вкусных съедобных вещей. Но маленький человек не может быть только обжорой, в нем, несмотря ни на что, живет нежная человеческая суть, и поэтому в конце концов Мишка смущенно признается, что еще любит котят… и бабушку…

Однажды Виктор Драгунский попал в автомобильную катастрофу, чудом остался жив, и из этого случая родился прекрасный рассказ «Человек с голубым лицом».

Собранные в этой книге «Денискины рассказы» выросли из его безмерной любви к сыну, из жадного внимания к раскрывшемуся перед ним миру детства. Это вовсе не означает, что Драгунский цеплялся за факты и был лишен дара сочинительства. Он был превосходный выдумщик, и мне не раз приходилось быть свидетелем, как блистательно работала его фантазия. Беглый штрих человеческого поведения, шутка, смешной поворот, неловкость, что-то милое и трогательное — и вот уже заработало воображение художника. Он словно бы смакует эту малость, жонглирует ею, меняет ее форму, наращивает из воздуха, будто фокусник. Воспоминания, ассоциации, вспышки озарений — и вот из ничего возникло нечто, произошел живительный, чудодейственный акт творчества. Так сложились рассказы «Старый мореход», «Друг детства», «Белые амадины» и многие другие.

Мне думается, что писательское творчество закономерно оказалось пиком его пестрой, бурной жизни, хотя сам Виктор Драгунский отдавался до конца каждому делу, которое его захватывало, и с равным уважением относился к любой из многих своих профессий. Когда-то «Пионерская правда» обратилась к ведущим детским писателям с вопросом: кем бы вы хотели стать, если бы не были писателем. Виктор Драгунский не задумываясь ответил: бакенщиком. В ранней молодости он работал бакенщиком, и ему очень по душе пришлось это занятие— прокладывать путь пароходам по темной ночной реке. Несомненно, он был бы превосходным бакенщиком, но все же я думаю, что в применении к Драгунскому вопрос не имел смысла. Он был писателем, писателем до мозга костей. В комбинезоне бакенщика, пестром костюме клоуна, под личиной разных персонажей на подмостках сцены или на экране кино, в режиссерском кресле — он все равно был прежде всего писателем, хотя узнал об этом далеко не сразу. Только литературное творчество смогло вобрать в себя весь его громадный жизненный опыт, знание и понимание людей, суммировать все узнанное и перечувствованное, осветить нежной любовью к людям, маленьким и взрослым, и наделить долгой жизнью.

Читайте также: