На каком месте экономика турции
Обновлено: 04.05.2024
Экономическая история Республики Турции может быть изучена в соответствии с подпериодом означал с основными изменениями в экономической политике:
- 1923–1929 гг., Когда политика развития делала упор на частное накопление;
- 1929–1945 гг., Когда политика развития делала упор на накопление государства в период глобальных кризисов;
- 1950–1980 годы - период управляемой государством индустриализации, основанной на импортозамещающем протекционизме;
- 1980 г., открытие турецкой экономики для либеральной торговли товарами, услугами и операций на финансовых рынках.
Однако одна отличительная черта между 1923–1985 гг., Во многом являющаяся результатом государственной политики, - отсталая экономика превратилась в сложную экономическую систему, производящую широкий спектр сельскохозяйственных, промышленных и сервисных продуктов как для внутреннего, так и для экспортного рынка, на котором экономика росла. средняя годовая ставка шесть процентов.
С 1820 года в Турции экономический рост и человеческое развитие были на среднем уровне (по сравнению с остальным миром), но более высокими темпами, чем в других развивающихся странах.
❗ ❗ ❗ ТУРЦИЯ - САМАЯ БЫСТРО РАСТУЩАЯ ЭКОНОМИКА В ЕВРОПЕ. И ТРЕТЬЯ В МИРЕ!
❗Турция стала самой быстрорастущей экономикой в Европе с 7 процентами в первом квартале.
❗Среди стран ОЭСР и G20 она заняла второе ❗ место по росту после Китая.
❗❗❗И третье место в мире.
Турецкая экономика в первом квартале года выросла на 7 % в годовом исчислении. Выше ожиданий. Турция является 3-м самым быстрорастущим в мире после Китая и Монголии в первом квартале (среди 51 страны, обнародовавшей данные за 1 квартал 2021 года). В первом квартале года Китай вырос на 18,3%, а Монголия-на 15,7%.
Общая экономика Европейского союза сократилась на 1,7 % в первом квартале года. Экономика Германии, обычно называемая двигателем роста Европы, сократилась на 3,1 %, в Великобритании сокращение составило 6,1 %. Экономика Франции выросла на 1,2 %, в то время как Испании сократилась на 4,3 %, а Италии на 1,4 %.
В первом квартале США, крупнейшая экономика в мире, выросла всего на 0,4%.
Статистическое управление Турции (ТУИК) обнародовало валовые показатели внутреннего продукта (ВВП), охватывающие период с января по март 2021 года.
Экономика Турции выросла на 5,9 % в последнем квартале прошлого года и на 1,8 % за весь год.
В течение всего 2021 года ожидается рост на 5,5 %.
Индекс объема ВВП, свободный от сезонных и календарных рисков, вырос на 1,7 % по сравнению с предыдущим кварталом. Оценка валового внутреннего продукта по методу производства составила 1 трлн 386 млрд 347 млн турецких лир, что на 29,1% больше, чем в том же квартале прошлого года, по текущим ценам в первом квартале 2021 года.
Размер ВВП в первом квартале составил 188 млрд 65 млн в долларах США по текущим ценам. Конечные потребительские расходы государства выросли на 1,3 %а, формирование валового основного капитала на 11,4 %.
В том числе по структурным составляющим: информационно-коммуникационная деятельность увеличилась на 18,1%, другие услуги для предприятий на 14,4%, промышленность на 11,7%, сельское хозяйство на 7,5%, услуги для населения на 5,9%, профессиональная, административная и вспомогательная сервисная деятельность на 5,3%, государственное управление, образование, здоровье человека и социальная работа на 3,7%, финансовая и страховая деятельность на 2,9%, строительство на 2,8% и деятельность в сфере недвижимости на 2,4%.
Экспорт товаров и услуг вырос на 3,3% в первом квартале 2021 года по сравнению с тем же кварталом предыдущего года, а импорт снизился на 1,1%.
Выплаты заработной платы выросли на 16,0% в первом квартале 2021 года по сравнению с тем же кварталом предыдущего года.
Доля заработной платы в валовой добавленной стоимости при текущих ценах составила 39,0% в первом квартале прошлого года, а в 2021 году - 35,5%.
Как вы думаете ❓а может это просто инфляция, большие внешние кредиты и печатный станок❓❓😏🤔
СОДЕРЖАНИЕ
Экономическая уверенность в Турции достигла 41-месячного максимума
Институт статистики Турции (TurkStat) обнародовал данные по индексу экономической (предпринимательской) уверенности* в стране за текущий месяц, сообщает сегодня, 29 сентября, государственное информагентство TurkStat.
Если в августе индекс составлял 100,8, то в сентябре он вырос на 1,6 процента — до 102,4. Это максимальное значение данного показателя за 41 месяц, констатирует TurkStat.
В апреле 2018 года экономическая уверенность в Турции составляла 103. Повышение произошло за счет роста индексов доверия потребителей, реального сектора (обрабатывающая промышленность), услуг и розничной торговли. По сравнению с предыдущим месяцем, индекс доверия в реальном секторе вырос на один процент до 113,3, индекс доверия в секторе услуг увеличился на 1,5% до 117,8, индекс доверия в розничной торговле зафиксировал рост на 4,8% до 115,6. Индекс уверенности в строительном секторе, напротив, снизился на 0,7% до 91,8.
Турецкие аналитики в прошлом месяце обращали внимание на то, что в настоящее время правительство президента Реджепа Тайипа Эрдогана по-прежнему выбирает высокие темпы роста, несмотря на высокую экономическую цену, которую это может потребовать, чтобы компенсировать разочарование населения в связи с резким ростом инфляции. Эрдоган редко говорит о борьбе с инфляцией, указывая при этом на «экономическое возрождение» Турции, которое якобы последовало за потрясениями, вызванными пандемией коронавирусной инфекции Covid-19.
Напомним, Турция переживает сложные социально-экономические времена на фоне продолжающейся глобальной пандемии Covid-19. В стране фиксируется двузначная инфляция, рост безработицы, значительное ослабление национальной валюты и отток внешних инвестиций.
Экономические показатели в начале 1990-х гг.
Имея ограниченный доступ к Персидскому заливу , Ирак также стал сильно зависеть от Турции в отношении экспортных маршрутов для своей сырой нефти . Ирак профинансировал строительство двух трубопроводов, расположенных рядом друг с другом, от его северных нефтяных месторождений Киркук до турецкого средиземноморского порта Юмурталык , немного к северо-западу от Искендеруна . Пропускная способность трубопроводов составляла около 1,1 миллиона баррелей в сутки (170 000 м 3 / сут) (баррелей в сутки). Турция не только получала часть своих внутренних поставок по трубопроводу, но и платила значительную плату за транспортировку. Некоторые источники оценивают этот сбор в размере от 300 до 500 миллионов долларов США.
Экономика Турции пострадала от войны в Персидском заливе 1991 года . Эмбарго ООН в отношении Ирака потребовало прекращения экспорта нефти по трубопроводу Киркук-Юмурталык, что привело к потере платы за трубопровод. Кроме того, экономика могла потерять до 3 миллиардов долларов США в торговле с Ираком. Однако Саудовская Аравия , Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) предприняли шаги, чтобы компенсировать Турции эти потери, и к 1992 году экономика снова начала быстро расти.
Споры между премьер-министром Тансу Чиллер (1993–1996) и управляющим Центрального банка подорвали доверие к правительству. Премьер-министр настаивал на монетизации бюджетного дефицита (продажа государственных долговых инструментов Центральному банку) вместо того, чтобы соглашаться с предложением Центрального банка выпустить больше государственного долга в форме государственных ценных бумаг. Глава Центрального банка подал в отставку в августе 1993 года по этому поводу. В январе 1994 года международные кредитные агентства понизили рейтинг долга Турции до уровня ниже инвестиционного. В то время подал в отставку второй глава Центрального банка.
Растущее беспокойство по поводу беспорядка в экономической политике отразилось на ускорении «долларизации» экономики, поскольку жители переводили внутренние активы на депозиты в иностранной валюте для защиты своих инвестиций. К концу 1994 года около 50 процентов общей депозитной базы составляли депозиты в иностранной валюте по сравнению с 1 процентом в 1993 году. Понижение рейтинговых агентств и недоверие к целевому показателю дефицита государственного бюджета 14 процентов ВВП за 1994 год спровоцировал крупномасштабный отток капитала и обвал обменного курса. Правительству пришлось вмешаться, продав свои валютные резервы, чтобы остановить падение турецкой лиры. В результате резервы упали с 6,3 млрд долларов США в конце 1993 года до 3 млрд долларов США к концу марта 1994 года. До конца апреля, когда правительство было вынуждено объявить о давно назревшей программе жесткой экономии после принятой в марте 1994 года На выборах лира упала на 76 процентов с конца 1993 года до 41 000 турецких лир по отношению к доллару США.
Пакет мер, объявленный правительством 5 апреля 1994 г., также был представлен в МВФ в рамках его запроса о резервной кредитной линии на сумму 740 млн. Долл. США начиная с июля 1994 г. Меры включали резкое повышение цен, которые предприятия государственного сектора будут взимание платы с населения, сокращение бюджетных расходов, обязательство повысить налоги и обязательство ускорить приватизацию государственных экономических предприятий (ГЭП). Некоторые наблюдатели подвергли сомнению достоверность этих мер, учитывая, что налоговые меры привели к увеличению доходов, эквивалентных 4 процентам ВВП, а сокращение расходов было эквивалентно 6 процентам ВВП.
Правительству действительно удалось сформировать небольшой профицит бюджета во втором квартале 1994 года, в основном за счет повышения налогов после дефицита в 17 процентов ВВП в первом квартале. Однако замедление государственных расходов, резкая потеря деловой уверенности и, как следствие, снижение экономической активности привели к сокращению налоговых поступлений. Финансовый кризис привел к снижению реального ВВП на 5 процентов в 1994 году после быстрого роста экономики в 1992 и 1993 годах. Реальная заработная плата также упала в 1994 году: средний рост номинальной заработной платы на 65 процентов был примерно на 20 процентов ниже уровня потребительских цен. инфляция.
Аналитики отметили, что, несмотря на хрупкость процесса макроэкономической корректировки и чувствительность налогово-бюджетной политики к политическому давлению, правительство по-прежнему подвергалось рыночной системе сдержек и противовесов. Ожидалось, что в сочетании с более сильным частным сектором, особенно в сфере экспорта, экономика вернется к модели более быстрого роста.
Комплексное исследование в Journal of Developing Economies, подготовленное Мете Феридун из Школы бизнеса Гринвичского университета, содержит статистические данные о том, что валютные кризисы в Турции в этот период связаны с глобальными условиями ликвидности, фискальным дисбалансом, оттоком капитала и слабостью банковского сектора.
Более позднее исследование Мете Феридун, опубликованное в журнале Emerging Markets Finance and Trade, исследует гипотезу о наличии причинно-следственной связи между спекулятивным давлением и завышением реального обменного курса, нестабильностью банковского сектора и уровнем международных резервов в Турции, что проливает больше света. по экономической истории Турции 1990-х гг.
Турецкая экономика показала беспрецедентный рост, оттолкнувшись от низкой базы
Рост турецкой экономики во втором квартале 2021 года составил 21,7 процента, сообщили сегодня, 1 сентября, в Институте статистики Турции (TÜİK), передаëт государственное информагентство Anadolu.
Согласно оценке производственным методом*, ВВП Турции в текущих ценах во втором квартале текущего года показал ещë более внушительный рост — на 52,4 процента по сравнению с тем же периодом прошлого года, достигнув 1 трлн 581 млрд 120 млн лир, или 188 млрд 566 млн долларов США.
В частности, рост в секторе услуг составил 45,8 процента, промышленной отрасли — 40,5, в профессиональном , административном и вспомогательном секторах услуг — 32,4%, прочие услуги — 32,3%, в информационно-коммуникационной сфере — 25,3%, в секторе государственного управления, образования, здравоохранения и социальных услуг — 8,5%. В секторе недвижимости зафиксирован рост на 3,7 процента, в строительном секторе — 3,1%, в аграрном секторе, лесном хозяйстве и рыболовстве — 2,3%.
При этом финансовый и страховой сектор продемонстрировал значительное падение на 22,7 процента.
Темпы роста экономики Турции во втором квартале 2021 года достигли самого высокого уровня с 1999 года. Однако это связано прежде всего с так называемым эффектом низкой базы — ситуация, при которой впечатляющие темпы роста объясняются сравнительно низкими стартовыми показателями, зафиксированными за прошлогодние аналогичные периоды времени. Так, во втором квартале 2020 года сокращение турецкой экономики составило 10,4 процента.
Турция ставит перед собой всë более амбициозные цели, позиции страны укрепляются во всех направлениях, в том числе в экономической и политической областях, об этом, как сообщало EADaily, 24 августа заявил президент Реджеп Тайип Эрдоган. Турецкий лидер акцентировал тогда внимание на успехах страны в экономической сфере. По его словам, за последние 19 лет (возглавляемая Эрдоганом ПСР пришла к власти осенью 2002 года. — Ред.) в стране были созданы миллионы новых рабочих мест. Резервы Центробанка Турции на данный момент составляют 109 млрд долларов, а в ближайшие дни этот показатель превысит $ 115 млрд, отметил глава государства.
*ВВП при расчëте производственным методом представляет собой сумму валовой добавленной стоимости всех отраслей или институциональных секторов в основных ценах и чистых налогов на продукты.
Стратегия-2023: экономика Турции разгоняется к выборам и юбилею республики
Экономика Турции в прошлом году смогла удержаться от падения, а в этом году может вернуться к устойчивому росту, считают международные аналитики, высоко оценивающие меры нового руководства турецкого ЦБ по стабилизации национальной финансовой системы. Демонстрация экономических успехов становится все более важной для президента Реджепа Тайипа Эрдогана по мере приближения 2023 года, на который намечены очередные президентские выборы и празднование столетия Турецкой Республики (самому Эрдогану в этот момент исполнится уже 69 лет). Сейчас, в условиях высокой неопределенности в мировой туристической индустрии, Турция для поддержания быстрого роста своей экономики делает ставку на экспорт: вывоз любых товаров, востребованных на мировом рынке, становится основой новой экономической доктрины страны. Но пока власти по-прежнему ничего не могут поделать с высокой инфляцией и безработицей — хроническими недугами экономики Турции.
В 2021 году турецкая экономика способна продемонстрировать рост на 4,6%, утверждается в недавнем прогнозе одного из крупнейших финансовых институтов Уолл-стрит — банка J.P. Morgan. «Турция превзошла большинство своих конкурентов в период пандемии», — отметили его аналитики в материалах, направленных клиентам. Одновременно J.P. Morgan пересмотрел свою оценку прошлогоднего роста ВВП Турции до 1,9%, что более чем вдвое превышает прежние данные. Основной вклад в сохранение положительной экономической динамики внесли сильные показатели частного сектора в период пандемии, а в этом году прогнозируется, что более существенным может оказаться вклад экспортеров.
Всемирный банк также ожидает, что экономика Турции в этом году вырастет на 4,5%, а в 2022 году ускорится до 5%. Прошлогодний результат аналитики Всемирного банка оценивают более скромно — всего в 0,5% ВВП, но предыдущий июньский прогноз предполагал падение на 3,8%, а на фоне экономического спада в большинстве стран мира даже мизерный рост можно считать приличным достижением.
Еще один обнадеживающий прогноз на этой неделе представил британский банк НSBC, ожидающий, что в этом году экономика Турции прибавит 4,2% — ранее банк прогнозировал рост на 2,1%. Пересмотр оценки произошел после публикации декабрьской статистики, продемонстрировавшей уверенное восстановление промышленного сектора (плюс 9% к декабрю 2019 года), что повлияло и на прошлогодние показатели — как полагают аналитики HSBC, в 2020 году экономика Турции выросла на 2%. Собственные оценки турецких властей предполагают, что в прошлом году экономика выросла на 0,3%, а в этом году ожидается рост на 5,8%.
Оптимизм мировых аналитиков по поводу турецкой экономики во многом основан на действиях Нацбанка страны, который в прошлом году все-таки перешел к «ортодоксальной» денежно-кредитной политике, чтобы остановить безудержное падение курса лиры. Если прежде турецкий ЦБ под давлением президента Эрдогана снижал свою базовую ставку, что вело к постоянному ослаблению лиры (в прошлом году она потеряла 20%) и разгону инфляции, то сразу после смены руководства Нацбанка в прошлом ноябре ставка была повышена с 10,25% до 17% и с тех пор остается неизменной. Более того, в начале февраля ЦБ заявил, что жесткая и осторожная денежно-кредитная политика должна быть решительно сохранена до 2023 года — даты, которая становится для Турции все более символической.
Основания для подобной постановки вопроса прочитываются довольно легко. Задача-минимум — стабилизация курса лиры — на данный момент выглядит в целом достижимой при помощи такого нехитрого инструмента, как повышение ставки. Если в начале прошлого ноября лира вплотную подобралась к отметке 8,5 пункта за доллар, то на днях она опустилась ниже 7 пунктов — к уровню прошлого лета. Сейчас лира выглядит наиболее крепкой из всех валют развивающихся стран.
Однако регулярно декларируемая турецкими властями задача снижения инфляции до однозначного уровня далека от решения. По итогам января официальная инфляция составила почти 15%, то есть даже больше, чем по итогам прошлого года (14,6%), а цены на продовольствие в Турции в последние месяцы росли еще быстрее — порядка 20%. В связи с этим министр финансов Турции Лютфи Эльван был вынужден признать, что пока до поставленной цели еще далеко. «Мы никогда не пойдем на компромисс в наших мерах по ее достижению», — заверил Эльван, в минувшем ноябре заменивший во главе Минфина Берата Албайрака, зятя Реджепа Эрдогана. Собственно, тогда же глава Нацбанка Турции Наджи Агбал и заявил, что ЦБ будет проводить жесткую политику до тех пор, пока инфляция не снизится до 5%, а это ожидается к 2023 году. Для достижения этой цели ЦБ пообещал проводить «открытую, искреннюю и эффективную политику сотрудничества и коммуникации, чтобы антиинфляционный процесс нашел поддержку у всех сторон».
У международных инвесторов такая позиция, несомненно, уже встречает поддержку. Как сообщает турецкое издание Daily Sabah, с прошлого ноября в турецкие активы уже пришло $ 15 млрд, и управляющие внешними финансами и банкиры полагают, что к середине года этот приток может удвоиться, особенно если вслед за «горячими» деньгами хедж-фондов более долгосрочные позиции откроют крупные инвестиционные фонды.
Приверженность нового руководителя турецкого ЦБ традиционным методам борьбы с инфляцией и девальвацией национальной валюты наверняка понравится тем инвесторам, которые ориентируются на оценки международных рейтинговых агентств, не раз утверждавших, что одной из главных проблем турецких финансов является слишком большое воздействие исполнительной власти и лично Реджепа Тайипа Эрдогана на Нацбанк. «Если потребуется решение, которое не понравится Эрдогану, Наджи Агбал пойдет в президентский дворец и скажет: „Господин президент, это нужно сделать“ — и объяснит почему», — цитирует Reuters одного из бывших коллег главы турецкого ЦБ.
Скорее всего, во второй половине года Нацбанку Турции все же придется снижать ставку, учитывая то, что Эрдоган по-прежнему рассматривает политику высоких ставок как вынужденную уступку монетарной ортодоксии. Но динамика снижения вряд ли будет значительной — например, французский банк Societe Generale ожидает, что в третьем квартале ставка снизится на 1% и таким же будет снижение в четвертом квартале.
К тому времени заодно и станет понятно, насколько турецкие власти преуспели в борьбе с коронавирусом. За первый месяц массовой вакцинации китайским препаратом Sinovac, начавшейся 14 января, было охвачено более 5,2 млн человек, из них 900 тысяч, высокопоставленных правительственных чиновников, уже получили вторую дозу. Следующий этап вакцинации начнется в ближайшие дни в преддверии открытия школ по всей стране, намеченного на 1 марта. И хотя количество новых выявленных случаев коронавируса в стране составляет 6−8 тысяч человек в сутки, на этой неделе Эрдоган заявил, что в марте Турция начнет возвращение к нормальной жизни с постепенной отменой ограничений, введенных в декабре.
Намерения турецких властей существенно ускорить темпы вакцинации в следующем месяце также вполне объяснимы. В середине весны в Турции обычно начинается активный туристический сезон, и стране нужно демонстрировать успехи в борьбе с коронавирусом, чтобы рассчитывать на значительный поток отдыхающих. В прошлом году количество посетивших Турцию гостей упало почти на три четверти к рекордным показателям 2019 года (45 млн человек), а доходы от туризма снизились на две трети — примерно до $ 11 млрд против $ 34,5 млрд в 2019 году. Но планы на 2021 год предполагают серьезное восстановление рынка — Турция рассчитывает принять 25−30 млн туристов, или как минимум вдвое больше, чем годом ранее.
Глава Ассоциации туристических агентств Турции (TÜRSAB) Фируз Багликая уже заявил, что в 2021 году отрасль столкнется с гораздо более жесткой конкуренцией, поэтому тем, кто хочет получить свою долю рынка, придется действовать гораздо агрессивнее. В переводе на язык цифр это означает следующее. Прошлогоднее падение туристического сектора экономики Турции в целом соответствует среднемировым показателям: по оценке Международной туристической организации ООН (UNWTO) глобальный турпоток в 2020 году упал на 70−75%. А согласно недавним экспертным опросам, проведенным организациям, возвращение рынка путешествий к объемам до пандемии можно ожидать в лучшем случае в 2023 году. Иными словами, Турция хочет расти гораздо быстрее средних темпов восстановления рынка, возлагая оптимистичные надежды на массовую вакцинацию.
Но пока перспективы успешного летнего сезона на турецких курортах остаются под вопросом, поэтому власти предпринимают все усилия для активизации альтернативных каналов привлечения валюты в страну с хроническим внешнеторговым дефицитом. Основным из этих каналов выступает товарный экспорт. По итогам первого месяца этого года Турция сообщила о достижении рекордного январского показателя вывоза товаров — $ 15 млрд, а в прошлом декабре экспорт прибавил 16%, превысив $ 17,8 млрд. В этом году Турция намерена достичь объемов экспорта в $ 184 млрд, превысив показатели 2019 года, и за счет снижения импорта улучшить внешнеторговый баланс. В прошлом году его дефицит вырос почти на 70%, приблизившись к $ 50 млрд.
Намерения по экспансии на внешних рынках были зафиксированы в принятом в 2019 году Генеральном плане экспорта, в котором были обозначены 17 приоритетных стран, включая Россию, и пять целевых секторов — машиностроение, автомобилестроение, электроника, химическая и пищевая промышленность. Экспортерам из этих отраслей была обещана дополнительная поддержка, и в прошлом году Türk Eximbank нарастил финансирование в виде ссуд и страхования на 3,6%, до $ 45,6 млрд. Как сообщила недавно министр торговли Турции Рухсар Пекджан, в прошлом году были установлены рекорды по объемам экспорта в 29 сегментах экономики, а реестр экспортеров увеличился более чем на 18 тысяч компаний. В этом году, по утверждению министра, объем поддержки экспортеров по линии Türk Eximbank увеличится до $ 50 млрд.
С экспортным сектором напрямую связана активизация Турции в привлечении иностранных инвестиций, в особенности в промышленные зоны нового типа, ориентированные на создание высокотехнологичных производств. Благодаря этим площадкам Турция уже смогла достичь больших объемов экспорта в тех сегментах, с которыми ее экономика раньше никак не ассоциировалась — например, экспорт программного обеспечения в прошлом году составил $ 3 млрд. Общий же объем торговли особых промышленных зон в 2020 году достиг $ 11 млрд.
В целом в прошлом году Турции удалось привлечь $ 7,7 млрд прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Хотя этот показатель снизился более чем на 16% к 2019 году, власти страны также рассматривают это в качестве достижения, поскольку в глобальном масштабе ПИИ за прошлый год упали на 42%, а доля Турции в общем объеме ПИИ в мире выросла с 0,6% до 1%. В первую тройку стран, инвестирующих в турецкую экономику, вошли Италия, США и Великобритания, а в отраслевом зачете лидировали финансовый сектор и информационно-коммуникационная сфера. Впрочем, пока сохранение инвестиционной привлекательности и наращивание экспорта не вносят принципиального вклада в решение еще одной хронической проблемы турецкой экономики — высокого уровня безработицы. Согласно последним официальным данным, ее уровень в стране в ноябре прошлого года составлял 12,9%, или 4 млн человек в возрасте от 15 лет.
От Первой мировой войны до Второй мировой войны
Во время краха Османской империи (см. Экономика Османской империи ) во время Первой мировой войны и последующего зарождения Республики турецкая экономика была недостаточно развита: сельское хозяйство зависело от устаревших технологий и некачественного скота, а промышленное производство Турции база была слабой; несколько заводов, производящих основные продукты, такие как сахар и мука, оказались под иностранным контролем в результате капитуляции.
Экономика Турции заметно восстановилась после прекращения боевых действий. С 1923 по 1926 год сельскохозяйственное производство выросло на восемьдесят семь процентов, поскольку сельскохозяйственное производство вернулось к довоенному уровню. Промышленность и услуги росли более чем на девять процентов в год с 1923 по 1929 год; однако в конце десятилетия их доля в экономике оставалась довольно низкой. Правительство вмешалось в начале 1930-х годов, чтобы способствовать восстановлению экономики, следуя доктрине, известной как этатизм . Рост замедлился в худшие годы депрессии, за исключением периода с 1935 по 1939 год, когда он достигал шести процентов в год. В 1940-е годы экономика находилась в застое, во многом из-за того, что поддержание вооруженного нейтралитета во время Второй мировой войны увеличивало военные расходы страны при почти полном сокращении внешней торговли .
Политика
Финансовый крах Турции фактически неизбежен, хотя совсем недавно Турция считалась образцом успешной экономической политики. При этом немецкие аналитики уверены, что причины финансовых проблем Турции лежат преимущественно в политической плоскости.Реформы при Озале
В январе 1980 года правительство премьер-министра Сулеймана Демиреля (который занимал пост премьер-министра в 1965–71, 1975–78 и 1979–1980 годах) начало реализацию далеко идущей программы реформ, разработанной тогдашним заместителем премьер-министра Тургутом Озалом для сдвинуть экономику Турции в сторону роста за счет экспорта .
Стратегия Озала призвала заменить политику импортозамещения политикой, направленной на поощрение экспорта, который мог бы финансировать импорт, что дало Турции шанс вырваться из послевоенной модели чередования периодов быстрого роста и дефляции. С этой стратегией планировщики надеялись, что в долгосрочной перспективе Турция сможет ощутить рост за счет экспорта. Правительство преследовало эти цели с помощью комплексного пакета: девальвация турецкой лиры и введение гибких обменных курсов , поддержание положительных реальных процентных ставок и жесткий контроль денежной массы и кредита, отмена большинства субсидий и освобождение взимаемых цен. государственными предприятиями, реформой налоговой системы и поощрением иностранных инвестиций. В июле 1982 года, когда Озал покинул свой пост, многие его реформы были приостановлены. Однако, начиная с ноября 1983 года, когда он снова стал премьер-министром, он смог продлить программу либерализации.
Программа либерализации преодолела кризис платежного баланса, восстановила способность Турции заимствовать средства на международных рынках капитала и привела к возобновлению экономического роста. Экспорт товаров вырос с 2,3 млрд долларов США в 1979 году до 8,3 млрд долларов США в 1985 году. Рост импорта товаров за тот же период - с 4,8 млрд долларов США до 11,2 млрд долларов США - не поспевает за ростом экспорта и пропорционально сократил торговый дефицит, хотя дефицит уровень стабилизировался на уровне около 2,5 млрд долларов США. Политика Озала оказала особенно положительное влияние на счет услуг текущего счета. Несмотря на скачок процентных выплат с 200 миллионов долларов США в 1979 году до 1,4 миллиарда долларов США в 1985 году, за этот период на счете услуг накопился растущий профицит. Основными причинами этого улучшения были рост доходов туристов и сборов за трубопровод из Ирака . Стабилизация текущего счета помогла восстановить кредитоспособность на международных рынках капитала. Иностранные инвестиции, которые были незначительными в 1970-х годах, теперь начали расти, хотя в середине 1980-х годов они оставались скромными. Кроме того, Турция могла брать займы на международном рынке, тогда как в конце 1970-х она могла обращаться за помощью только к МВФ и другим официальным кредиторам.
Сокращение государственных расходов, которое лежало в основе программы стабилизации, резко замедлило рост экономики в конце 1970-х - начале 1980-х годов. Реальный валовой национальный продукт снизился на 1,5 процента в 1979 году и на 1,3 процента в 1980 году. Обрабатывающая промышленность и сектор услуг ощутили большую часть воздействия этого падения доходов, при этом производственный сектор работал почти на 50 процентов от общей мощности. Когда ограничения на внешние платежи ослабли, экономика резко восстановилась. В период с 1981 по 1985 год реальный ВНП рос на 3 процента в год, главным образом за счет роста в производственном секторе. При жестком контроле за заработками и деятельностью рабочих промышленный сектор начал использовать неиспользуемые производственные мощности и увеличивал объем производства в среднем на 9,1 процента в год в период с 1981 по 1985 год. Девальвация лиры также помогла Турции повысить экономическую конкурентоспособность. В результате экспорт продукции обрабатывающей промышленности увеличивался в среднем на 4,5 процента в год в течение этого периода.
Быстрого возобновления роста и улучшения платежного баланса было недостаточно для преодоления безработицы и инфляции, которые оставались серьезными проблемами. Официальный уровень безработицы снизился с 15 процентов в 1979 году до 11 процентов в 1980 году, но отчасти из-за быстрого роста рабочей силы безработица снова выросла до 13 процентов в 1985 году. Инфляция упала примерно до 25 процентов в 1981–1982 годах. период, но он снова поднялся, превысив 30 процентов в 1983 году и более 40 процентов в 1984 году. Хотя инфляция несколько снизилась в 1985 и 1986 годах, она оставалась одной из основных проблем, стоящих перед лицами, определяющими экономическую политику.
Турецкая финансовая система на грани обвала
По мнению большинства западных аналитиков, финансовый крах Турции фактически неизбежен. Так, на прошлой неделе курс турецкой валюты «пробил дно», опустившись ниже отметки в восемь лир за доллар. Последствия такого снижения для турецкой финансовой системы могут быть катастрофическими. Всего за последние три месяца лира потеряла 15% по отношению к ведущим мировым валютам, а с начала года — 25%. Всего после финансового кризиса 2008 года лира обесценилась на 85% по отношению к доллару. Все это подстегивает инфляцию и увеличивает налоговую нагрузку на государство и бизнес, ведь долги Турции номинированы в долларах. Внешний долг составляет 421 млрд долларов, из которых 128 млрд должны быть выплачены в этом году. Кроме того, страна зависит от поставок энергоносителей, которые также оплачиваются в долларах, как и практически весь импорт.
Особенно много негативных для экономики факторов возникло из-за геополитических амбиций Эрдогана, об этом свидетельствуют резкое обострение отношений с Францией, война в Карабахе, участие в сирийском и ливийском конфликтах, конфронтация с Грецией и Кипром в восточном Средиземноморье, а также угроза американских санкций в связи с покупкой российских систем ПВО S-400. Все эти риски отпугивают зарубежных инвесторов, которые, согласно агентству Bloomberg, избавились в этом году от турецких акций и бондов на сумму в 13,3 млрд долларов, что является крупнейшей распродажей с 2005 года. Ослабление валюты имеет и чисто финансовые причины: Турция продолжает тратить валютные резервы на поддержание курса лиры, отказываясь повышать ключевую ставку. Этого требует президент Эрдоган в надежде, что низкие ставки поддержат внутреннюю конъюнктуру, особенно в условиях эпидемии коронавируса.
Европейский банк реконструкции и развития предупредил в этой связи, что, бездумно расширяя кредитование, турецкие банки могут столкнуться с кризисом платежей. По мнению финансовых аналитиков, у турецкого руководства нет пока никакого желания ужесточить денежную политику. Тем не менее, недавнее размещение турецких бондов на сумму в 2,5 млрд долларов прошло успешно. Это означает, что западные инвесторы еще не утратили окончательно интерес к Турции, но за это стране пришлось заплатить исторически высокую ставку — 6,375% годовых. Для сравнения, Мексика разместила в сентябре бонды на 750 млн евро со ставкой всего в 1,35%. Сравнение с другими развивающимися экономиками показывает, что падение курса лиры связано не столько с пандемией коронавируса, сколько с политикой центробанка Турции, который послушно выполняет все предписания Эрдогана. По данным немецкого Commerzbank, доступные валютные резервы Турции резко сократились к концу сентября, инфляция достигает двузначных показателей. Чтобы выйти из этой ситуации потребуется кредит МВФ, однако Эрдоган упорно отказывается от него.
Контекст
Пост 1950
После 1950 года страна переживала экономические потрясения примерно раз в десятилетие; самый серьезный кризис случился в конце 1970-х годов. В каждом случае период быстрого роста отрасли, отмеченный резким увеличением импорта, привел к кризису платежного баланса. Девальвация турецкой лиры и программы жесткой экономии , призванные снизить внутренний спрос на иностранные товары, проводились в соответствии с руководящими принципами Международного валютного фонда . Эти меры обычно приводили к достаточному улучшению внешних счетов страны, чтобы сделать возможным возобновление ссуд Турции иностранными кредиторами. Хотя военные интервенции 1960 и 1971 годов были частично вызваны экономическими трудностями, после каждого вмешательства турецкие политики увеличивали государственные расходы, вызывая перегрев экономики. В отсутствие серьезных структурных реформ Турция имела хронический дефицит текущего счета, обычно финансируемый за счет внешних заимствований, в результате чего внешний долг страны увеличивался от десятилетия к десятилетию, достигнув к 1980 году около 16,2 млрд долларов США, или более четверти годового валового внутреннего продукта. . Затраты на обслуживание долга в том году составили 33 процента экспорта товаров и услуг.
К концу 1970-х годов экономика Турции, возможно, достигла своего худшего кризиса со времен падения Османской империи. Турецкие власти не приняли достаточных мер, чтобы приспособиться к последствиям резкого роста мировых цен на нефть в 1973–1974 годах, и профинансировали возникший дефицит краткосрочными займами от иностранных кредиторов. К 1979 году инфляция достигла трехзначного уровня, безработица выросла примерно до 15 процентов, промышленность использовала только половину своих мощностей, а правительство было не в состоянии платить даже проценты по иностранным займам. Казалось, что Турция сможет поддерживать бескризисное развитие только в том случае, если будут внесены серьезные изменения в подход правительства к импортозамещению к развитию. Многие наблюдатели сомневались в способности турецких политиков провести необходимые реформы.
Cumhuriyet: вкусно, но ядовито
En Son Haber (Турция): 25 человек погибли при землетрясении в Измире
Milliyet: «османский чай» — лучшее средство от зимних болезней
Evrensel: радикальный исламист из Франции просит убежище у Эрдогана
Негативное влияние на экономику оказала эпидемия коронавируса, которая ударила по жизненно важной туристической отрасли, лишила работы сотни тысяч человек. Экономическая стратегия Анкары в условиях эпидемии Covid-19 заключалась в выдаче дешевых кредитов бизнесу и домохозяйствам. Эта популистская политика превратилась в неподъемный груз для финансов страны. Чтобы обеспечить успех этой стратегии, государство удерживало процентную ставку на чрезвычайно низком уровне, что увеличило давление на валюту и привело к дальнейшему бегству капиталов. Турецкие банки ввели отрицательные процентные ставки, что привело к дальнейшей долларизации экономики, несмотря на введенный налог на трансакции с иностранной валютой. Кроме того, Эрдоган запретил увольнения и заставил предприятия оплачивать вынужденный отпуск сотрудникам. Это позволило искусственно поддержать безработицу на уровне в 13%. В то же самое время, резко упали показатели турецкого экспорта, этот процесс начался еще раньше и значительно ускорился в условиях эпидемии коронавируса, в первом полугодии падение составило 26%. Падение доходов от туризма еще больше, однако Национальный институт статистики перестал давать данные за 2020 год.
Европейские наблюдатели задаются вопросом, как долго выдержит турецкая экономика внешнеполитические авантюры Эрдогана в Сирии, Ливии, Ираке и Карабахе. Международное сообщество осуждает агрессивную политику Турции, которая уже испортила отношения с Америкой, Евросоюзом и Россией. Кроме того, ЕС угрожает Турции санкциями в связи с геологоразведкой в территориальных водах Греции и Кипра. Отношения с Америкой также серьезно ухудшились, сенаторы в Вашингтоне добиваются санкций против Турции в связи с покупкой российских систем ПВО S-400, Дональд Трамп отказался поставлять Турции новые истребители F-35. В Анкаре опасаются, что Америка ужесточит свою позицию после президентских выборов. Специалисты тесно связывают финансовые и экономические проблемы Турции с личностью президента Эрдогана, который агрессивно пытается возродить сферу влияния распавшейся более ста лет назад Османской империи. Бывший посол Германии в Анкаре Мартин Эрдман называет эту политику «неоосманской». Примеров достаточно много: военные операции в Ираке, Сирии и Ливии, создание военно-морской базы на суданском побережье Красного моря, активная геологоразведка в территориальных водах Греции и Кипра, превращение храма Святой Софии в мечеть, а теперь — участие в карабахском конфликте на стороне Азербайджана. Кроме того, Эрдоган продолжает шантажировать Европу, угрожая открыть границы для сотен тысяч беженцев из стран Ближнего Востока.
Аналитики немецких банков уверены, что причины финансовых проблем Турции лежат преимущественно в политической плоскости. Министр финансов Турции, зять президента Берат Албайрак послушно проводит политику, которую ему диктует Эрдоган. А ведь так было не всегда, еще относительно недавно Турция считалась образцом успешной экономической политики. Вплоть до 2011 года турецкая экономика переживала беспрецедентный подъем, граждане привыкли к постоянному росту благосостояния. Подъему турецкой экономики содействовала прагматическая политика, без идеологических и религиозных перекосов. Это обеспечило приток инвестиций, как из стран ЕС, так и Персидского залива. Однако после 2011 года, по мнению наблюдателей, Эрдоган пал жертвой мании величия. Он стал активно продвигать свою пантюркистскую и панисламистскую идеологию в стране и за рубежом, поддерживать исламистов в Тунисе и Египте, а также джихадистов в Сирии. Это стало отпугивать зарубежных инвесторов, прежде всего из стран Персидского залива. Особо резкая смена курса произошла после неудавшейся попытки государственного переворота в 2016 году. Эрдоган безжалостно подавил оппозиционеров, превратил Турцию в жестко управляемое автократическое государство, подчинив своему контролю все органы власти, включая финансовые институты. Такое развитие событий негативно отражается на инвестиционной привлекательности Турции. Инвесторов отпугивает тот факт, что правительство хочет поставить себя выше закона, что означает дальнейший рост коррупции. Без поддержки ЕС и стран Персидского залива турецкому «экономическому чуду» наверняка придет конец. На самом деле, экономическая ситуация в Турции продолжает стремительно ухудшаться, наблюдатели исходят из того, что и без того высокий уровень бедности в Турции покажет беспрецедентный рост. Западные СМИ считают, что ухудшение экономической и финансовой ситуации, безработица, нерешенная курдская проблема и ряд других негативных факторов создают предпосылки для массовых социальных протестов уже в ближайшие месяцы.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Читайте также: